Таня Гроттер и ботинки кентавра - Страница 23

– Этот парень разделил его проклятие на двоих. Но он тоже мог умереть! Никто не знал, как сильно Мардоний был проклят. Могло случиться, что проклятья хватило бы и на десятерых, – изрек он.

– Одна смерть на двоих – это много. В конце концов, нам обоим удалось выкарабкаться, – сказал И-Ван.

И-Ван заметил, что оба соловых кентавра и все гнедые смотрят на него уже другими глазами. Только серый в яблоках, пожалуй, продолжал его ненавидеть.

– Все равно я не пойму, зачем ты пошел на это! У тебя же были неприятности! – гнедой, казалось, силился понять.

– Неприятности есть у всех. Если у кого-то нет неприятностей, это значит, что он уже умер, – сказал И-Ван, пожимая плечами.

– Но зачем ты помог кентавру? Ты же маг!

– Я помог кентавру, потому что ему нужна была помощь. И потому что кентавры заслуживают лучшей участи, – сказал И-Ван.

– Кентавры не нуждаются в благодеяниях магов и в их подачках! Лучше бы ты дал Мардонию умереть, – заявил серый в яблоках. Судя по апломбу, с которым он держался, у него было в имени буквы четыре. Но едва ли больше пяти.

Остальные кентавры промолчали, однако И-Вану показалось, что у них другое мнение.

– Мардоний скрывается. В От-И-Тиде у него много врагов. Здесь ему нельзя появляться, – негромко сказал гнедой.

– Значит, я не смогу его увидеть? – огорчился И-Ван.

Фотий оглянулся на остальных. Казалось, он сомневается.

– Нет! Ему нельзя верить, – сказал серый в яблоках.

– А я верю ему, – сказал гнедой. – Давай так… Мы передадим Мардонию, что ты его ищешь. Приходи после заката на побережье к песчаным пещерам. Только приходи один. Надеюсь, ты найдешь дорогу.

– Я найду дорогу, – пообещал И-Ван.

* * *

Едва вечерние работы в драконюшне завершились, И-Ван притворился уставшим и, сказав, что идет спать, отправился в свой тесный закуток, который был как раз по ширине прикрепленного к балкам гамака. Когда-то здесь располагалась кладовка, где хранились крупные рыбины для кормления драконов. Затем Гуссину вздумалось экономить на крупной рыбе, и теперь драконов кормили мелкой – а точнее, держали впроголодь. Но даже положенной мелкой рыбешки им доставалась лишь треть. Другая треть разворовывалась старшим драконюхом, а еще треть средств выделялась казначейством фиктивно, сразу оседая в высокопоставленных карманах.

Оказавшись в закутке, И-Ван положил в гамак несколько камней, накрыл сверху старой попоной и применил известное с древних времен заклинание трех слюнок, которые, поочередно подсыхая, должны были отвечать ночной страже. Убедившись, что со стороны гамак выглядит так, словно там действительно спит человек, И-Ван выскользнул из драконюшни и сразу же, не переходя по длинному молу, где его могла заметить береговая стража, скользнул в воду.

Тело обожгло холодом. Несмотря на то что лето уже началось, вода в океане почти не прогрелась. Посиневшими губами И-Ван быстро пробормотал согревающее заклинание Белус горячкус. Висевший на шее амулет дважды вспыхнул, и от него по всему телу разлилось живительное тепло. Кровь в жилах побежала быстрее. Стараясь держаться подальше от рыбацких лодок и галер, с которых порой долетали голоса, И-Ван быстро поплыл вдоль берега. Он стремился выбраться за длинные стены, спускавшиеся к самой воде, и потом уже выйти на берег, на котором нечеткими оранжевыми пятнами расплывались костры стражи. Вода пахла рыбой, драконами и водорослями. И-Ван любил этот запах, как любил и само ощущение близости океана.

Это был единственный способ покинуть От-И-Тиду. Сделать это иначе было невозможно. Ни один из слуг Гуссина Семипалого, принесший магическую клятву-присягу на верность Его Величеству, которая своей суровостью и массой ограничений больше походила на длинное самопроклятие, не мог выйти из города, не имея хотя бы разрешения государственной канцелярии. Провести стражу, затесавшись в толпу выходящих из города крестьян, было еще реально, но невозможно было обойти хитрое заклинание, наложенное на огромные медные ворота с двумя литыми мордами касаток. Створки ворот с грохотом захлопывались, едва пытающийся ускользнуть бедняга перешагивал незримую черту.

Но океан не ворота. Его воды свободны и мятежно-беспокойны, а огромные валы дерзкими пощечинами век за веком вызывают на бой гранитные волнорезы. Боевым магам От-И-Тиды не наложить на него такого же заклинания, даже если все вместе они будут колдовать в течение века.

И-Ван плыл долго. Лишь когда костры стражи растворились во мгле и стали просто мерцающими точками, он повернул к берегу. Наконец окоченевшие ноги ступили на дно. Выбравшись на берег у старых лодочных причалов, И-Ван огляделся, жалея, что не позаботился выучить заклинание, просушивающее одежду. Правда, в памяти вертелось нечто, но произносить это И-Ван не отважился. Правило первое для всякого мага: никогда не произноси заклинания, если не уверен, что ничего не спутаешь. Часто срабатывают самые нелепые звуковые комбинации. Стоит напутать с одной-единственной буквой, и будешь доживать свой век дождевым червем со знанием иностранных языков или, того хуже, превратишься в колтун на хвосте какой-нибудь старой сторожевой псины. Таких случаев в истории магии даже не сотни – тысячи.

Дрожа от холода, И-Ван стоял на песке и размышлял. Идти вдоль берега было опасно – здесь легко можно нарваться на патруль. Кроме городского гарнизона, От-И-Тиду охраняло несколько сильных отрядов боевых магов, укрепленные лагеря которых окружали город и были разбросаны по всему побережью.

Безопаснее было двигаться по заросшим холмам. И-Ван побежал было, но вскоре, задохнувшись, сбился на торопливый шаг. К тому времени взошла луна, и песок стал казаться белым. И-Ван предусмотрительно обогнул большой холм, на вершине которого с высокой долей вероятности мог оказаться пост. Наконец он очутился у группы невысоких холмов. В одном из них темнело несколько больших провалов. Это и были песчаные пещеры.